С. Забелин Смысл охраны дикой природы

...смотри, мне некуда бежать,
еще метр и льды.
Так я прикрою вас, а вы меня
- волки да вороны,
чтобы кто-нибудь дошел
до чистой звезды...
                Борис Гребенщиков

В 1979 году в глухом туркменском районе, в горах Юго-Западного Копетдага, в одном из мировых центров происхождения культурных растений Постановлением Совета Министров Туркменской ССР на 29 тысячах гектаров, изъятых из привычного хозяйственного пользования (прежде всего выпаса скота) был создан Сюнт-Хасардагский заповедник.

Обеспечивать его охрану и изучение приехала в поселок Кара-Кала сборная команда из двух десятков идеалистов из Новосибирска, Москвы, Ташкента, Ленинграда, Ростова-на-Дону, Казани, Донецка, Кишинева и других европейских городов.

Через пять лет граница заповедника во многих местах (не во всех, конечно) была заметна невооруженным глазом: до границы все съедено овцами под корень, а за границей - трава по колено.

Пытаясь понять, как нам это удалось, я останавливаюсь лишь на факторах нематериального характера.

Да, мы сразу влюбились в эти горы, и не скрывали этой влюбленности, своего восхищения и восторга от местных жителей.

Мы очень переживали постоянно случавшиеся в первые годы нарушения заповедного режима и тоже ни от кого это не скрывали.

Мы с первого дня доказывали и рассказывали местным жителям, что заповедник - их гордость, их наследие, их богатство, большее, чем потерянные пастбища.

Мы отстояли от разрушения (по распоряжению областного комитета коммунистической партии) мавзолей мусульманского святого, оказавшийся на территории заповедника.

Вот вроде бы и все.

К началу 90-х годов большая часть европейского десанта уехала из Кара-Калы, а заповедник живет. И его граница во многих местах все так же заметна невооруженным глазом (хотя популяции крупных копытных практически полностью уничтожены браконьерами).

Это-то и поразительно.

С тех пор я уверовал в силу любви в деле охраны природы. В силу любви, которая сейчас, как мне кажется, становится главной силой охраны природы.

Еще не так давно, маскируя свои истинные мотивы, природоохранники придумали и внедрили в общественное сознание термин «рациональное природопользование». Природопользование от этого не стало ни рациональным, ни даже минимально разумным. Но термин и подход остались, и до сих пор застят глаза некоторым моим коллегам и даже близким друзьям-соратникам по экологическому движению. Поэтому нижележащий текст впитал в себя интонацию спора с теми, кто все еще призывает природу рационально использовать.

Какие бы рациональные доводы ни приводились в обоснование охраны дикой природы - она была, есть и будет выражением благоговения Человека перед Природой, выражением сыновнего признания ее извечной самоценности и желанием служить ей, любуясь и любя. Эволюция особо охраняемых природных территорий от святых мест к национальным паркам и государственным заповедникам, а далее к системе экологических каркасов - отражает эволюцию проявления человечности в сообществе животных вида Homo sapiens.

Процент действительно, а не на бумаге, отданных дикой природе земель, наверное, может быть мерилом человечности граждан того или иного государства. Тогда как необходимость использования экономических, научных и экологических резонов в процессе изъятия природных территорий из непосредственного хозяйственного использования или введения ограничений на такое использование, отражает лишь уровень скотства лиц, от которых зависит принятие решений. Чем важнее для достижения положительного результата доказательства выгоды, тем он выше. И наоборот.

На самом деле никаких научных данных о необходимости дикой природы для выживания людей не существует и не может существовать. Как биологический вид, человек способен исторически долго (что не значит хорошо) жить в почти полной изоляции от естественных природных сообществ, о чем свидетельствует многовековой опыт жизни в городах.

Как исключительно пластичный и генетически разнообразный вид, Homo sapiens, скорее всего, способен перенести почти любые уровни загрязнения среды. Вполне представимо, что нас сменят устойчивые ко всем и всяким загрязнителям обитатели свалок.

Другой вопрос, что к ним, по нынешним меркам, будет сложно применить понятия «человек» и «человечество».

Охрана дикой природы и участие в ней есть средство сохранения человечности как таковой, средство охраны жителей Земли, страны, региона от одичания, средство защиты себя и своих детей от культурной и социальной деградации. И это - ее первичная «полезность», сравнимая с «полезностью» инстинкта самосохранения.

С естественно-научной точки зрения мы являемся свидетелями глубоких изменений биосферы Земли, вызванных появлением в ней качественно нового вида живых существ - людей, деятельность которых с каждым годом оказывает все больше и большее влияние на ход природных процессов, переход биосферы в другое состояние, облик которого будет зависеть от нашего поведения.

Биологический способ взаимоотношения с биосферой, т.е. конкуренция с другими видами за первичные ресурсы, в первую очередь за территорию, являющаяся доминирующим типом поведения человека в настоящее время, с одной стороны, и все нарастающее загрязнение среды отходами жизнедеятельности, с другой стороны, с высокой вероятностью могут привести к тому, что новое состояние биосферы будет непригодно для существования человека современной нам культуры.

Человеческий способ взаимоотношения с биосферой в сердцевине своей имеет признание за другими видами равных с человеком прав на существование, а также признание своей вины за загрязнение общей среды обитания отходами своей жизнедеятельности. Если он возобладает, то велика вероятность, что новое состояние биосферы будет комфортным для человека, обогащающим его духовно и, скорее всего, за счет включения в ландшафт творений человеческого гения, за счет творческого участия человека в формировании ландшафта, будет характеризоваться большей сложностью.

На личностном уровне участие в охране дикой природы есть проявление Любви как высшего проявления человеческой духовности. Любви как счастливого дарения себя и своего достояния другому, как признания другого более значимым сравнительно со мной, и уж как минимум совершенноравным.

Заповедание, т.е. дарение территории в полное и ненарушаемое распоряжение населяющим ее существам, высшая форма охраны природы, и есть материализация этой Любви во всей ее полноте.

Другим ее аспектом выступает проявление заботы о существах, сонаселяющих с людьми ту или иную территорию, существах прагматически бесполезных (не путать с зимней подкормкой кабанов в охотугодьях).

На практике Любовь к Природе реализуется при введении любых ограничений на деятельность, нарушающую нормальное функционирование сложившихся природных сообществ, а также при осуществлении действий, способствующих восстановлению естественного хода природных процессов.

Цель охраны дикой природы - предоставить живым существам, населяющим планету, возможность существовать в состоянии естественной свободы, тем самым предоставляя человеку максимально доступную возможность наблюдать красоту природы и пребывать в гармонии с ней.

Переломным моментом следует считать возникновение нового социального явления - действительно массового неформализованного движения за охрану дикой природы, а также, через это движение, восстановление, введение обратно в общественное сознание восприятия Природы в большей степени как Храма, а не Мастерской, как невещественной ценности и источника личного и национального возрождения.

Практические действия по охране дикой природы.

Как показывает практика, в условиях кризисного развития никакой правовой статус не является гарантией соблюдения режима Особо Охраняемой Природной Территории (ООПТ), предотвращения истребления того или иного вида живых существ или сохранения уникального природного объекта. Большая часть действий, ведущих к уничтожению дикой природы, осуществляется с согласия или с ведома государственных природоохранных органов, созданных и финансируемых из средств налогоплательщиков.

В условиях кризисного развития, неизбежно сопровождающегося глубокой криминализацией общества, вообще трудно говорить о каких-либо гарантиях, и можно говорить, не обманывая самих себя, лишь о надеждах на сохранение дикой природы и отдельных ее объектов.

В условиях кризисного развития надежда на сохранение объектов и участков дикой природы появляется, когда возникает коллектив людей, поставивших своей целью сохранение данного объекта или участка дикой природы, вида живых существ, или с появлением хотя бы одного человека, имеющего такую цель жизни, независимо от мотивов - этических, эстетических, культурных, религиозных, экономических или любых других.

Ранее выработанные естественно-научные, социальные, экономические, правовые и иные основания и инструменты создания и функционирования ООПТ, охраны и восстановления численности угрожаемых или исчезающих видов в данной ситуации служат средствами, свободно творчески комбинируемыми для достижения поставленных целей в зависимости от конкретных условий места и времени.

Первой ступенью охраны дикой природы является введение любых добровольных ограничений на использование ее объектов, а также действия по защите таких ограничений, введенных ранее государственными или общественными органами или объединениями, в том числе борьба с нарушениями законодательства об охране окружающей природной среды.

Второй ступенью мы бы считали выделение охраняемых природных территорий и объектов и реализацию - государственных, т.е. правовых, общественных, т.е. на основе общественного мнения или решения сообщества, заинтересованного в охране этой территории или объекта, или частных, т.е. основанных на праве собственности, мер по их охране от воздействий, нарушающих охранный режим, установленный сообществом людей, взявших эту территорию или этот объект под свою опеку и охрану.

На этих ступенях лица и коллективы, охраняющие дикую природу, могут действовать независимо друг от друга, исходя исключительно из собственных представлений о том, что и как надо охранять.

Объединение и координация действий отдельных коллективов, взявших на себя ответственность за охрану той или иной территории или объекта дикой природы, позволяет подойти к созданию системы охраны дикой природы того или иного региона, административного или природного, например, экорегиона или бассейна реки. На этой ступени целесообразным следует считать использование данных о ландшафтной структуре региона, характеристике его биологического разнообразия и основных направлениях существующего и перспективного хозяйственного освоения, а также теоретических представлений ландшафтной экологии.

В то же время на этой стадии представляется целесообразным изменить привычную логику заповедания наименее измененных природных территорий и предлагать к изъятию из перспективного хозяйственного использования наименее ценные с сегодняшней экономической точки зрения территории: вырубки и гари, овраги и сельскохозяйственные неудобья, вплоть до чрезмерно загрязненных теми или иными антропогенными веществами, например, радионуклидами или пестицидами, земель. Предлагать, имея в виду, что все подобные территории являются местами процветания множества диких живых существ, некоторые из которых нигде больше, кроме как на таких нарушенных землях, и обитать-то не могут, а также то, что такие территории, предоставленные «сами себе», будут воспроизводить настоящие природные сообщества в присущем Природе темпе, как бы нам ни хотелось его ускорить.

До последнего времени охрана дикой природы рассматривалась, прежде всего, как функция государства, которое создавало особо охраняемые природные территории, объявляло те или иные виды особо охраняемыми, занося их в Красную книгу, и финансировало деятельность государственных органов, ответственных за соблюдение режима ограничений на хозяйственную деятельность. Вольно или невольно, но при этом граждане рассматривались как страдающая сторона, права которой ограничивались во имя охраны природы.

В условиях кризисного развития, неизбежно сопровождающегося сокращением функций государства, главным субъектом охраны дикой природы становятся именно граждане и их объединения, делающие это исходя из своих собственных, личных, нерациональных и пусть даже совсем ненаучных представлений.

Именно гражданская самодеятельность по охране дикой природы может в ближайшем будущем, с одной стороны, выступать гарантией или надеждой ее сохранения, а, с другой стороны, работать на изменение общественного сознания в направлении большего очеловечивания в соответствии с ожиданиями происходящего цивилизационного изменения.

С. Забелин. Март 2000 г. - февраль 2002 г.